Треть личного состава израильской армии составляют женщины. Женское ли это дело — война, отправилась разбираться Юлия Юзик.
«Обязательно возьми высокие армейские ботинки! И теплую одежду! В пустыне днем до +15, а ночью ноль, дождь со снегом и ветер. Слышишь? Без ботинок в армию не пущу!» — кричал позвонивший по армейской спецсвязи на мой московский мобильный пресс-аташе Армии обороны Израиля (ЦАХАЛ) Андрюша Кожинов. Багаж в результате был тяжеленным, причем килограмма на три потянули специально по такому случаю купленные «мартенсы».
Итак, российская журналистка — впервые, как подчеркнули в посольстве, — приехала не просто посмотреть на израильскую армию, а на своей шкуре почувствовать, что значит быть женщиной-солдатом. Четыре часа лёта, дальше поездом из Тель-Авива на юг страны, в Беер-Шеву, и на перекладных до пустыни Нэгев. Пейзаж за окном постепенно меняется: зеленый средиземноморский выцветает, сменяясь на тускло-оливковый и известняковый, а потом вдруг попадаешь в царство красно-оранжевого и голубого. Приехали.
Премьер-министр в мини-юбке
В Нэгеве расположена одна из самых крутых воинских баз Армии — БАХАД-1, она же — офицерская школа. 27-летняя капитан Ади Цабал ждет меня в своем кабинете. Маленькая, сухощавая, мускулистая, смуглая до черноты (родилась в Южной Африке), капитан напоминает кошку, которая сейчас сидит, расслабившись в кресле, а через секунду сгруппируется и бросится на зазевавшуюся мышь.
— Вы такая хрупкая! — делаю я ей комплимент, но, как оказалось, зря.
— Не волнуйтесь, я выполняю все нормативы, — холодно парирует Ади. — Это видимая хрупкость.
Она, между нами, все-таки не похожа на сурового военачальника. Сама признается, что вне Армии — по выходным или в отпуске — носит только мини-юбку.
— В 96-м меня призвали, и вот уже почти десять лет я здесь, — рассказывает Ади. — Учусь в университете в администрации управления — нужно хорошее образование на будущее.
— А какое оно, ваше будущее?
— Хочу стать премьер-министром, — Ади отвечает легко и спокойно, будто заказывает в кафе, скажем, яблочный пирог с корицей.
— О! — восклицаю я. — Высокая цель!
— Достижимая, — все так же сухо парирует капитан. — В Израиле женщине легко сделать карьеру в политике. Воюем-то мы наравне с мужчинами. А если умеешь управлять взводом или батальоном, управлять государством уже не трудно.
Оазис феминизма
Израиль — единственное место на планете, где каждая девушка по достижении 18 лет обязана послужить Родине. А началось все в мае 1948 года, когда было основано израильское государство, под напутствие первого премьер-министра Давида Бен-Гуриона: «Военная служба —высший символ исполнения гражданского долга, и, пока женщины и мужчины не равны в исполнении этой почетной обязанности, нельзя говорить о полном равноправии».
А поговорить?
— Вы, говорят, хотите послужить наравне с нашими солдатками? — улыбаясь, спрашивает Ади. — Давайте прямо сейчас и приступим. Переодевайтесь — поедем в пустыню.
Меня отводят в пустой кабинет и дают пять минут на сборы. Начинаю комплексовать. В школе я отлынивала от физкультуры как могла. Но проблема не только в этом. Я понимаю, что Кожинов меня жестоко обманул. У всех солдаток очень легкие ботинки, адаптированные под южный климат. Я же в своей обуви едва переставляю ноги. Медленно шествую в армейский джип. Ади мастерски управляет большой машиной, хотя ее едва видно из-за руля. А я, большая белая женщина, сижу рядом и предвкушаю свой позор. В лагере на меня надевают куртку, бронежилет, я влезаю в штаны и чувствую, что на мне теперь килограммов 10. Грациозно, как гиппопотам, выплываю из шатра.
— Ну что, — слышу довольный голос Ади. — За мной?
 И она устремляется вдаль по ржавому песку. Я сначала бегу, как мне кажется, довольно легко. Конец декабря, в Москве стужа и снег, а здесь около 25 на солнце. Горячий ветер обдувает лицо, жарко и хочется пить. Мне уже тяжело, хоть падай. Ади… Ее почти не видно. Во-о-он она, взбирается на пригорок, достает винтовку и начинает стрельбу по мишеням. Когда из последних сил я доползаю до Ади, она прилаживает винтовку к моим рукам и указывает на цель. Пуля летит куда-то вдаль, и я бормочу: «Пожалуй, на сегодня хватит».
Вернувшись с полигона, снимаю обмундирование, оружие и пристраиваюсь к кружку отдыхающих солдат-израильтян. Красивые и загорелые, они вальяжно расселись по кругу и слушают выступающего мальчика. Он говорит по-английски, что-то про учебу в американском университете. Говорит смешно, все вокруг время от времени взрываются хохотом.
— У него здорово получается! Он сможет выступать перед аудиторией, — одобрительно шепчет Алекс, репатриант из Харькова, приставленный ко мне сопровождающим.
— Что получается? Я думала, он просто травит байки!
— Нет, это что-то вроде урока лидерства. Сейчас было задание выйти и на полчаса владеть вниманием аудитории. Умение убеждать высоко ценится в армии, ведь война — не только пиф-паф, но и переговоры.
Ночная жизнь
Вернувшись на базу, знакомлюсь с некоторыми девочками. Нелли — из полевой разведки, служит на границе с Египтом. Военную карьеру Нелли делать не собирается, но уверена, что офицерское звание и годы, проведенные в армии, пойдут на пользу. Она приехала в Израиль 14 лет назад из России, но русский уже почти забыла, говорит смешно, как тетя Соня из Одессы.
Ира говорит по-русски хорошо, но еще лучше отжимается. У нее плоский живот с «кубиками», кудри до плеч, и смеется она совсем по-детски. Хрупкость ее, опять-таки, только внешняя. Вы бы видели, как она стреляет!
Отжимания на свежем воздухе под взглядами юношей в форме – это на самом деле очень сексуально.
Идем в столовую на ужин, и меня ждет еще один сюрприз. Там огромные емкости с салатом из свежих овощей, несколько видов соусов, горячее, кувшины с соками и водой, для вегетарианцев — отдельное меню. Мое сутулое тело, измученное непосильным писательским трудом, после «зарядки» и ужина вдруг воспряло, согрелось и ожило. Скажу по секрету: отжимания на свежем воздухе, под взглядами юношей в форме — это на самом деле очень, очень сексуально. Но по официальным правилам находиться на территории мужской казармы девушкам нельзя. Меня показательно выставляют оттуда сразу после десятиминутной экскурсии. Правда, после проявления демонстративной суровости жизнь входит в свое привычное русло. С наступлением темноты влюбленные парочки мило воркуют по укромным уголкам. Мы с Алексом угрюмо наблюдаем за происходящим.
— Какая все-таки это хорошая вещь, наша армия! Вот жил бы в Америке или в России, познакомился бы с красивой девушкой, влюбился бы в нее, а она — бац! — и не еврейка. И вариантов тогда всего два — ссориться с семьей или искать другую, еврейскую невесту.
— Что, Алекс, значит, не бывать нашему счастью? — хохочу я.
Особый случай
Женщинам в Армии Израиля платят жалованье на 50 шекелей больше, «на косметическо-гигиенические нужды». Забеременевшая солдатка имеет право на аборт и дальнейшее медицинское обслуживание за счет Армии. Девушка, решившая оставить ребенка, освобождается от службы и продолжает ее после декретного отпуска.
Женщины против женщин
Подозреваю: в идее, что женщины тоже должны служить, выразилась вековая  мудрость этого народа. Солдат здесь не бросается в бой, полубезумный от нереализованного желания побеждать, которое притупляет все прочие инстинкты, в том числе главный — самосохранения. Он предпочтет договориться с врагом и не допустить сражения. Зато взглянем на женщин. Что с ними делает служба в армии? Израильские мужчины стонут от нехватки женственности — но это одна сторона медали. На пути в Израиль я больше всего размышляла над тем, каково приходится женщине в ситуации, когда нужно принимать решение: стрелять ли в такую же женщину, как и она? А в ребенка? Но странное дело — мой вопрос, который я задавала девочкам в БАХАД-1, извиняясь за некорректность, не вызывал даже секундного замешательства.
— У меня в смене была однажды такая ситуация, — говорит 24-летняя Марина из пехотной бригады, служащей на границе. — Мы стояли на посту и вдруг увидели, что к нам бежит подросток. Моя подруга выстрелила! Ведь у него в руках могла быть, например, граната.
— Но вы же не знали точно? — настаиваю я.
— Ты считаешь, надо было дождаться, пока он взорвет нас всех к чертовой матери? Как солдат, я должна мгновенно взвешивать риски и принимать решение, от которого зависит не только моя жизнь, но и жизнь моих товарищей.
— Но он же был ребенком... И никто точно не знал... — лепечу я.
— И что? На войне ребенок опасней взрослого. Так же, как и женщина.
«Мужчины, прошедшие службу в рядах Армии обороны Израиля, становятся более миролюбивыми и склонными к компромиссу в вопросах политики и безопасности, в то время как женщины, наоборот, превращаются в агрессивных воительниц», — пишет немецкое новостное агентство DPA о результатах исследования, проведенного специалистами факультета психологии Хайфского университета.
Война и мир
Утром солдатки чистят свои винтовки. В БАХАД-1 у офицеров преимущественно укороченные версии винтовок М-16, у некоторых счастливчиков — та же М-16 с лазерным прицелом «Триджикон». Моя соседка Рахель надеется, что когда-нибудь у нее в руках окажется настоящая «Галиль» (израильская разработка на базе автомата Калашникова). «Галиль» — это мечта любой израильской девчонки, чтоб вы знали. Я вдруг понимаю, что разговор о винтовках может быть не менее интересным, нежели треп о высоте каблука, танкетке и подъеме.
На улице прекрасное розовое утро, какое может быть только в пустыне, но любоваться им некогда. 6.00 — уборка комнаты. 6.35 — спорт. Я честно пробегаю 2 километра, но приползаю к финишу последней. С приемами самообороны у меня тоже не очень — все время мечу в пах инструктору.
Эти израильские солдатки, может, и не столь женственны в камуфляже и беретках, зато вызывают уважение.
После завтрака в офицерской школе начинаются занятия. Мне там делать нечего. Я всего лишь сторонний наблюдатель, туристка, которая приехала поиграть в войнушку. Вот упакую свой атрибут мужественности — трехкилограммовые ботинки — и исчезну. А они останутся и будут воевать, как всамделишные мальчишки. Эти девочки, может, и не столь женственны в камуфляже и беретках, зато вызывают уважение. Я вдруг начинаю жалеть, что я не еврейка. Вспоминаю свою ураганную юность, энергию, которая, по большому счету, ушла в никуда. А ведь ее можно было бы направить в нужное русло, и к тридцати я, быть может, уже стала каким-нибудь министром обороны…
Даже интересно: я раньше услышу о капитане Ади Цабал, которая дойдет до вершин израильского политического олимпа, или она обо мне? Ведь мы с ней ровесницы. Только она делает карьеру и носит погоны, а я уже родила двоих детей, пишу такие вот репортажи и в своей написанной по молодости лет книжке утверждала, что «не женское это дело — война»…
Уже собираясь поставить точку в этой статье, обнаруживаю электронное письмо от своего израильского друга Хэна. Он радостно сообщает мне: «Юля, даже если ты не еврейка, все равно можешь послужить в Армии обороны Израиля волонтером. Эта программа называется Sarel. Подробности можно узнать в посольстве Израиля в Москве. Добро пожаловать!»
Автор: Юлия Юзик
Источник: ELLE.ru
Фото: jupiterimages.com
Если Вы обнаружили в тексте статьи ошибку, выделите ее, пожалуйста, мышкой и нажмите Ctrl+Enter
|
Бизнес с нуля: миф или реальность?
